У меня отняли дом.
Мне есть где жить, но ничего из этого я не могу назвать домом.
У меня всё ещё есть квартира в Николаеве, она почти целая, там вроде бы всё как и раньше: та же кровать, та же кухня, та же ванная.
Город соблюдает светомаскировку из-за постоянного артиллерийского обстрела. Окна заколочены плотными покрывалами, чтоб ни один луч не смог пробиться наружу.
Под ванной сотня литров питьевой воды, потому что мы знаем, что такое "два месяца без воды".
В спальне больше не стоит кровать, потому что большое окно на всю стену в любой момент может быть вынесено внутрь ударной волной.
В шкафах запасы круп и макарон, в морозилке - мясо, потому что мы знаем, что город могут взять в осаду и мы окажемся отрезаны от поставок самого необходимого.
Соблюсти хоть минимальный порядок больше невозможно, всё и везде в перемешку.
Всё это мы уже пережили, и ко всему готовы. Сейчас можно сказать, что мой дом - моя крепость. Но насколько он стал вторым - настолько он перестал быть первым.
Это убежище больше нельзя назвать домом. Так же как и мой город.
Офисы моей компании давно закрыты. Больше нельзя вечером погулять с кофе по набережной. Больше нельзя посидеть в любимой кофейне. Больше нельзя пошляться с друзьями. И друзей в городе почти не осталось. Улицы безлюдны.
Там, где я сейчас, всё тихо и спокойно. Я снимаю хорошую квартиру, здесь красивые парки, много людей. Но избавиться от чувства, что ты в гостях - просто невозможно.
Другие люди, другие улицы, даже в общественном транспорте платят иначе.
Всё так же, как дома, но не дома.
Формально имея два места жительства - ничего из этого нельзя назвать домом.
Мы не простим.
